Republic: «Поехавшие и оставшиеся» - статья и комментарий
https://republic.ru/posts/105672
Статья сама по себе довольно слабая. Публикую ради комментария.
Поехавшие и оставшиеся: откуда берется ненависть?
У меня в голове последний примерно месяц рефреном звучит фраза из старой бардовской песни: «Разделились беспощадно мы»… только не на женщин и мужчин, как у Дольского, а на уехавших и оставшихся. Да, получается нескладно, зато честно. Честность — это, наверное, самое важное для меня после 24 февраля, мне ужасно важно оставаться честной перед всеми, перед читателями, перед френдами в соцсетях, перед близкими и перед самой собой. Возможно, перед самой собой важнее всего. Когда мир вокруг рушится, сходит с ума и летит в тартарары, когда друзья и единомышленники становятся в одночасье врагами, когда объяснить свою мысль и ближнему, и дальнему почти невозможно, потому что почти никто никого не слышит, не хочет слышать, жизненно необходимо иметь хоть какую-то опору, пусть не стержень, а тростинку, за которую можно уцепиться, чтобы удержаться на ветру, не унестись потоком окружающего безумия. Такой тростинкой для себя стала я сама, стараюсь удержать себя в своих руках, и смогу держаться, только если буду оставаться самой собой, а значит — буду честной с собой до конца, до последнего слова. Может быть, еще и кому-нибудь помогу удержаться. Именно поэтому я продолжаю писать статьи о том, что происходит с родиной и с нами. Поэтому я продолжаю писать в соцсетях, что думаю и чувствую; спорю, срываюсь, иногда извиняюсь, иногда отправляю в бан тех, с кем спорить нет сил, стараюсь обнять виртуально каждого, с кем чувствую душевное родство, плачу, матерюсь (неужели когда-то самое грубое слово, которое я могла выговорить, было «сволочь»?), и снова извиняюсь и баню. И делюсь, делюсь, делюсь важными, на мой взгляд, новостями, постами, мыслями френдов. Но то, что «разделились беспощадно мы» — это как-то особенно больно, настолько, что я решилась написать об этом в статье. Прошу простить меня за этот слишком эмоциональный, слишком исповедальный текст, но я уверена, что подобные мысли и чувства мучают не только меня, поэтому сочла возможным поделиться ими с читателями.
*******
С 2014 года, когда против Российской Федерации начали вводить санкции, и сами эти санкции, и еще больше «ответочки» российской власти в виде антисанкций чувствительно ударяли по тем, кто живет в России, по обычным гражданам. Но несогласные с властью россияне не роптали, напротив, приветствовали эти санкции и терпеливо переносили проблемы, которые они вносили в повседневную жизнь. И я тоже их приветствовала. Объявленная 24 февраля 2022 года «спецоперация» стала самой большой трагедией, с которой мне пришлось столкнуться, и так же, как я, это восприняли многие мои знакомые и незнакомые соотечественники. Мы вместе горевали и негодовали, вместе сопереживали, печалились и радовались одним и тем же событиям. Постепенно пришлось смириться с тем, что многие украинцы перестают видеть в нас друзей, отказывают нам в человечности, не хотят различать власть РФ и населяющих ее людей. Это обидно, несправедливо, больно, но понятно и, скорее всего, было неизбежно. Еще раньше пришлось смириться с тем, что между теми, кто против «спецоперации», и остальными гражданами России пролегла пропасть. Но оставалась общность людей, близких по взглядам, по мировоззрению, по тому, как мы оцениваем прошлое и настоящее и видим будущее. Эта общность состояла из людей с разными профессиями и разным уровнем достатка, но нас объединяла одна культура, один язык, и, как правило, одно гражданство, даже если мы жили в разных странах. Мы были единомышленниками. И понимание, что мы есть, что нас немало, помогало не впасть в отчаяние.
Так было, пока мы не «разделились беспощадно» на уехавших и оставшихся. Когда это началось? Возможно, с «паспорта хорошего русского», придуманного экс-шахматистом Каспаровым (включен в реестр иноагентов). Потом президент Украины Зеленский призвал Запад вернуть всех россиян в Россию и не выпускать наружу до тех пор, пока они не свергнут Путина. Эту утопичную идею с энтузиазмом подхватили страны, до падения СССР входившие в один с ним соцлагерь. С их подачи Евросоюз принял решение полностью приостановить действие Соглашения об упрощении визового режима между Европейским Союзом и Россией. Эта дискриминация по гражданству была несправедлива и нечестна, но она исходила снаружи, от тех, кто наблюдал за нами со стороны (живущий много лет в США конъюнктурщик Каспаров* тоже давно стал посторонним), поэтому с ней хоть и сложно, но можно было смириться. Я тогда написала совершенно искренне: «Не западные политики, не президент Украины, не благополучные и состоятельные эмигранты из России, собирающиеся на бессмысленные «российские» конгрессы и форумы виноваты в том, что несогласные с тоталитарной властью граждане РФ оказались в ловушке. Виноват в этом Путин, его окружение, его «говорящие головы», поддерживающие его массы. Виноваты те, кто привел этого человека к власти (в том числе и некоторые состоятельные эмигранты, снова съехавшиеся в Вильнюс). Евросоюз в своем праве, когда хочет оградить себя от всего российского».
Но это все еще было не беспощадное разделение. И когда 21 сентября Путин объявил «частичную» мобилизацию, мы все еще были вместе. Нас даже стало больше, потому что, когда беда окончательно пришла в каждый дом, очнулись и увидели мир не через мутное стекло телевизора многие аполитичные и оболваненные пропагандой россияне. Но одновременно с этим, когда началась сентябрьская волна исхода из России тех, кто смог себе позволить уехать, начался большой разлом между россиянами, которые годами были в оппозиции к путинской власти. Наметился он раньше, но по-настоящему случился именно после объявления мобилизации. И с тех пор идет по нарастающей. Это уже не извне, не украинцы, страдающие и гибнущие от СВО, не надменный Евросоюз кидает нам в лицо обвинения, это мы сами, вчерашние единомышленники, поливаем грязью друг друга и становимся врагами. Водораздел прошел между уехавшими из России и оставшимися в ней.
*******
Ярче всего этот разлом виден в соцсетях. Читать некоторые посты своих вчерашних единомышленников реально больно и страшно. Я приведу в качестве примера несколько высказываний, их значительно больше, и эти, пожалуй, еще не самые дикие и страшные.
Пишет уехавший из России в далеком 2003 году бывший совладелец нефтяной компании ЮКОС Леонид Невзлин:
«Меня не интересует мнение русской «либеральной шушеры» на темы проблем русских с визами, мобилизацией, стариками-родителями, деньгами и тд. У меня нет никакого отдельного уважения к тем, кто решил остаться и «бороться» с режимом в РФ, или, еще хлеще — сесть в путинскую тюрьму. Считаю это все позированием на публику. <…>
Личные наблюдения и выпады пока оставлю при себе, но обещаю, что меня больше не остановят прошлые заслуги известных «демократов» и «либералов». Бить буду больно, не обессудьте. По сравнению с тем, как сейчас больно украинцам — ваши боли и проблемы ничтожны. Тем более, что 105 лет большевизма лишили подавляющее число русских (граждан и жителей РФ) нормальных чувств и эмоций. Мое сердце болит за украинцев. Мои чувства, эмоции, силы, энергия и молитвы — все про них и за них. И, конечно, дела и действия. Я люблю Украину и украинцев».
До недавнего момента Невзлин так не выражался. Каким образом его боль и страдание за Украину, его любовь к украинцам выродились в ненависть к российской оппозиции, к «либеральной шушере», к которой он совсем недавно сам себя причислял? Как получилось, что он стал делить людей на тех, чья жизнь чего-то стоит, и тех, чья жизнь вообще ничего не стоит? Почему поддержка Украины превратила его в чудовище по отношению к людям, чья «вина» лишь в том, что они родились там, где родились? И почему, по его мнению, 105 лет большевизма обнуляются, стоит только выехать из России? Жаль, конечно, что он не уточнил, как будет нас, оставшихся в России, бить. Мы бы подготовились заранее.
А это написал уехавший уже после 24 февраля 2022 года политолог Сергей Медведев:
«Уже не менее 20 мобилизованных погибли, не доехав до линии фронта — от проблем со здоровьем, ужасающих условий размещения, пьянства, драк»…
И в качестве постскриптума заметил:
«Очень хочется обойтись без колониальных обобщений о "русском народе", без цивилизаторского высокомерия, народнического сострадания, антропологического любопытства. Просто следует признать, что да, такая вот цивилизация, такая темная материя, целый материк. Где люди нескладно живут, нескладно умирают, нескладно убивают. Но только хочется, чтобы они как-нибудь сами, между собой, в подсобках, каптерках, учебках, на пересылках, сортировках, сборных пунктах — но не надо выносить это во внешний мир и в частности в Украину».
По-моему, он не то что обошелся без того, что перечислил, он вообще перешел грань допустимого. Он ведь о людях говорит, о тех людях, среди которых прожил большую часть своей жизни. Но лишь стоило ему отряхнуть прах родины со своих ног, как он пустился рассуждать о своих соотечественниках, как о генетическом мусоре, а возражения, которые ему высказывают несогласные с таким мнением, называет «интеллигентскими соплями».
Чтобы было легче плевать в лицо своим недавним единомышленникам и соотечественникам, уехавшие активно используют прием расчеловечивания (совсем как российская власть по отношению к украинцам). Так бывший психиатр, ресторатор и карикатурист Андрей Бильжо (он окончательно уехал из России тоже после 24 февраля) нарисовал карикатуру на тему мобилизации. Экс-психиатр славится тем, что всегда изображает людей крайне неприятными даже для карикатуры существами. Но в этот раз он взялся за очень тяжелую тему, в которой речь идет о жизни и смерти, о трагедии для многих и многих семей. Карикатура Бильжо на семью, провожающую мужа и отца на мобилизацию, изображает расчеловеченный, оскотинившийся образ российской семьи в целом, а не отдельные, в самом деле, вопиющие случаи, ведь карикатура, если она изображает не конкретных всеми узнаваемых персонажей, это всегда очень обобщенный образ. Но меня огорчила и возмутила не сама эта картинка, у Бильжо всегда был очень черный юмор, а то, как восприняли его «творчество» люди из моей френд-ленты, которые бесконечно перепощивали эту тошнотворную картинку и восхищались ею. Как несложно догадаться, почти все эти поклонники таланта в разное время тоже покинули Россию и сейчас находятся за ее пределами. На мой взгляд, за такой их реакцией стоит совершенно невозможный для нормального человека снобизм, отнесение себя и своего круга общения к высшей касте, отделение себя от тех, кто к этой касте не относится. Они восхищались карикатурой Бильжо, потому что радовались, что вовремя уехали и к ним эта мобилизация не имеет никакого отношения. И их веселило это расчеловечивание «тех», «других», которые «быдло» и «скоты». Хотя реальное скотство — это как раз то, что они делают, когда делят людей на касты.
Но горше всего мне было читать в соцсетях свежие посты врача Андрея Волны, которого я неделю назад цитировала в статье про Навального. Он совсем недавно уехал с семьей в Эстонию. И его посты после этого заметно изменились. Его уже не интересует судьба оппозиции в России, он нахваливает запретительные меры, которые принимают против граждан России в странах ЕС, и не хочет учитывать разницу между властью РФ и живущими в ней людьми. За этим мне видится попытка задобрить власти и чиновников принявшей его Эстонии, желание угодить, понравиться, закрепиться в новой стране, чтобы найти работу, купить жилье, в общем, чтобы выжить в эмиграции. Я не могу его за это осуждать, но читать эти его посты мне тяжело.
*******
Кандидат политических наук, бывший доцент ВШЭ Александр Кынев, как мне кажется, имеет схожую с моей точку зрения на то, как «разделились беспощадно» на уехавших и оставшихся оппозиционно настроенные граждане России, он много последнее время пишет об этом в соцсетях. Мне захотелось обсудить с ним этот феномен, узнать подробнее, что он думает об этом. Наш разговор я записала для читателей «Власти».
— Александр, вы ожидали, что произойдет такой серьезный психологический разрыв между теми, кто уехали из России, и теми, кто остались?
— Мне кажется, что всегда, когда мы смотрим на какое-то явление, возникают искажения, они связаны с тем, что больше слышно тех, кто громче кричит; это не означает, что их больше, этих людей, просто они очень громкие. Поэтому, конечно, нельзя говорить обо всех уехавших и обо всех оставшихся, просто есть экзальтированные персонажи, которые за счет своей скандальности создают информационный фон. На самом-то деле их не очень много, это отдельные персонажи и какая-то их свита, но сформированный ими фон создает некоторый душок, который влияет на общее восприятие происходящего.
Конечно, у каждого своя среда, в которой он общается, но в том кругу, в котором общаюсь я, каких-то претензий к людям, которые уехали, за то, что они уехали, я не вижу. Конечно, есть какой-то патриотический дискурс, но от тех, кто относится к власти критически — мы все-таки говорим о расколе среди тех, кто в принципе относится к власти критически, пропаганду мы оставляем за скобками — я не видел ни одного текста, ни одного сообщения с критикой уехавших.
А весь этот негатив в сторону оставшихся — он идет от небольшой группы людей, причем, в основном это люди, которые уехали достаточно давно, и к ним частично присоединились те, кто уехал в феврале-марте, потому что последняя волна отъездов, которая началась в сентябре, этим людям сейчас, мягко скажем, не до того, они ищут жилье, работу, собирают справки и так далее.
Основные производители хайпа с претензиями в адрес всех россиян — в основном это некая условная «богема», которая уехала довольно давно или даже недавно, но уезжала на подготовленные площадки. На мой взгляд, если в целом оценивать, кто эти люди, они высокомерные, их общий тон отдает снобизмом в отношении всех граждан. Они любители свысока порассуждать о чем-нибудь максимально абстрактном, о какой-то там судьбе народов, о том, что народ не достоин, так как не покаялся за ГУЛАГ, за то, за се, за пятое, за десятое, о бессмысленности выборов. То есть это люди, которые, даже находясь внутри России, никогда реально с простыми людьми не взаимодействовали, любили высокопарные наукообразные вещи, а потом обижались, что их никто не понимает и не поддерживает. Они как были людьми, не способными говорить с гражданами на человеческом языке, презирающими и не любившими граждан, такими же и остались. Поэтому этот негатив — это пролонгация общего дискурса нелюбви части нашей тусовки, считающей себя элитой, к простым людям, потому что они просты; это подчеркивание своего статуса, что «мы — элита», мы особые; это подчеркивание собственной значимости, возвышение в собственных глазах: «мы можем рассуждать о Пелевине, о Сорокине, а вы это даже не читали, вы вообще кто?» — и так далее. Этот выпендреж превратился для них в норму жизни. Бесконечная показуха, явное тщеславие. Эти люди позеры, они фальшивы от «а» до «я», они были фальшивы здесь, и фальшивы там. Честно говоря, новых людей, которые бы меня неприятно удивили, среди них нет. На мой взгляд, все те, кто сейчас клеймят всех русских просто потому, что они русские и живут в России, точно также они презирали всех и раньше, только немножко другими словами и повода такого не было. Поэтому это история про высокомерную «элиту» и всех остальных. Просто сейчас, с учетом ситуации, она превратилась в конфликт «уехавшие и оставшиеся».
Что же касается тех, кто остался, я вообще не понимаю, почему люди должны уезжать. Почему человек должен уезжать, бросать свой дом, своих друзей, свою работу? Просто потому что какая-то «богема» куда-то уехала? А что, с этим нельзя бороться внутри? Такое впечатление, что сопротивление из этого выбора изначально исключено. Это ложная дилемма, в ней нет пункта, что можно остаться и сопротивляться. Это ложный выбор.
— У меня немного другие наблюдения. Про так называемую «элиту» я с вами согласна. Но в моей, условно говоря, ленте друзей есть люди, которые уехали и давно, и совсем недавно, но сейчас они заметно изменили свое мнение.
— Ну, часть из них попадает под влияние этой тусовки, на них влияет окружение. Потому что люди внушаемы. К тому же это влияние не только эмигрантской тусовки, но и европейского мейнстрима, люди сознательно или бессознательно боятся оказаться в противофазе этим настроениям, потому что им визы получать, гранты, что-то еще.
— Все-таки общее высокомерие мне кажется недостаточным для того, чтобы с такой злостью относиться к тем, кто остался в своей стране.
— Ну, обычно наша злоба — это фрустрация, это компенсация чего-то, попытка убедить самих себя, что мы поступили правильно. Потому что эмиграция — это всегда стресс для любого человека, даже если он уезжает на подготовленную площадку, и у него есть жилье, деньги и так далее. Все равно это смена статуса — здесь ты был звездой, а там тебя никто не знает; это такая ломка социального типа. Видимо, подсознательно не уверен, что поступил правильно, а экзальтация — это способ убедить самого себя в том, что ты на правильном пути, убедить себя через противопоставление тем, кто остался, что они неправы, что оставаясь, они поддерживают власть и т.п. Поэтому я думаю, что имеет место такая психологическая компенсация. Но также я думаю, что эти люди как были конъюнктурщиками, так ими и остались.
— По моим ощущениям, эта ситуация особенно накалилась после объявления мобилизации. Как вы думаете, этот процесс абсолютно естественный, то есть объясняется исключительно психологическими мотивами самих людей, которые оказались в таком противостоянии, или он все-таки подогревается снаружи?
— Я не думаю, что подогревается. Просто люди, которые уехали, они там оказываются в состоянии секты, они изолированы от западного общества, оказались сами по себе, а в этом случае волей-неволей начинают работать механизмы секты: солидарность, санкции для инакомыслящих, попытка организовать какую-то дисциплину; а агрессия — это способ консолидации секты. Поэтому новые уехавшие воспринимаются как новая паства, требующая обращения. А так как часть из них уезжает временно, то, возможно, бессознательно возникает реакция, что их надо максимально жестко обратить, чтобы у них не было пути назад. Мне это очень напоминает популярные в 90-годы разнообразные христианские секты, которые были направлены, в первую очередь, на людей со сложными жизненными ситуациями, с социальными проблемами, одиноких. Приходит такой несчастный на заседание секты, а ему все улыбаются, хлопают по плечам, говорят: наконец-то ты дома, посмотри, тут все свои, а там, снаружи, нелюди… и так далее. Мне кажется, что здесь нечто похожее: мы тут все свои, а там — нелюди.
— Когда в стране 146 миллионов населения, такая установка, мягко говоря, утопична…
— С точки зрения всего это полная дикость. Понятно, что даже один процент — это полтора миллиона, какая страна способна столько принять? Никакая. Под это нет ни жилого фонда, ни денег, это полное безумие. Это заведомо объявить более 99 процентов населения врагами. Под этим нет никакого основания. Ведь на самом деле люди уезжают по каким-то своим причинам. Политических мигрантов и в весенней, и в осенней волне немного, только маленькая часть.
— То есть вы не думаете, что это противостояние спровоцировано властью, которая таким образом хочет разделить людей в оппозиции, посеять взаимную ненависть?
— Мне кажется, что этот процесс носит естественный характер, но подыгрывать ему, подсвечивать некоторые вещи — власть это любит, она вообще очень любит какие-то скандалы внутри оппозиции. А здесь оппозиция сама подставляется этим вот снобизмом, высокомерием, с таким друзьями никакие враги не нужны. То есть я думаю, что люди делают все сами, а власть подзуживает и информационно подсвечивает.
Также я думаю, что никто из этих людей никогда не вернется. Потому что с тем, что они наговорили, никакого политического будущего внутри России у них нет. Это все обязательно запомнится, и любая попытка вернуться и играть в политику обернется тем, что все эти цитаты будут найдены, озвучены, напомнены. То есть это билет в один конец. Все эти люди никогда никем в России не станут. На мой взгляд, это абсолютно очевидно.
— Ваша личная история — вы можете о ней рассказать?
— Я никогда не хотел уезжать, я вообще не понимаю, почему и зачем я должен куда-то уезжать. Я живу в своей стране. Я здесь родился, прожил здесь всю жизнь. Это мой родной язык. Я всю жизнь изучаю Россию и ее регионы. Почему я должен отсюда уезжать куда-то, где я чужой?
Я объехал почти весь мир, был на всех континентах, я был в 200 странах и владениях, жил в разных местах какое-то время, и немного представляю, как жизнь там устроена. Я общался со многими людьми, которые уехали в разные годы, в разные страны, я видел, как они живут. И я не вижу для себя никаких аргументов, чтобы уехать туда жить, потому что туризм и эмиграция — это две большие разницы. Чтобы жить, нужно быть интегрированным в общество. Я точно знаю, что ни в какое другое общество я уже никогда не интегрируюсь. Люди разные, есть те, кто легко вписывается в новую среду. Я же человек совершенно другого темперамента, мне почти 48, я долго привыкаю к людям, мне очень важен круг общения. Помимо бытовых проблем, которых огромное количество, начиная от документов и заканчивая деньгами и тем, где жить, есть еще проблема психологическая. Ты оказываешься там один. Эмиграция — это история про интеграцию в другое общество. Молодому человеку, с высоким уровнем адаптивности это сделать легче. Чем человек старше, тем тяжелее ему интегрироваться в другой стране, в другой культуре, в другой языковой среде. Призывать всех подряд эмигрировать — это обрекать людей на одиночество, на фрустрацию — надо называть вещи своими именами.
Надо понимать, что Европа — несмотря на все тренды на толерантность, на инклюзивность — это история про национализм. Он, конечно, хорошо закамуфлирован всякими современными веяниями, но в глубине он все равно никуда не девается. Соответственно, если ты не родился в стране, если ты не носитель языка, ты все равно будешь чужим, пускай гостем, но чужим.
— Но, все же, вы рассматриваете для себя какой-то вариант отъезда?
— Теоретически все возможно, плохие варианты всегда существуют, не все, кто уезжал, делали это по доброй воле, всякое бывает; но добровольно не хочу. У меня нет денег на эмиграцию, чтобы там жить нормально, мне не 19 лет, чтобы жить на койке в номере на 10 человек, я уже не в том возрасте.
— Александр, а мобилизации вы не боитесь?
— Я считаю, что это ложная дилемма; почему не попасть означает уехать в эмиграцию? Есть масса легальных юридических способов не служить, никуда не уезжая. Я буду точно сопротивляться в любом случае.
На мой взгляд, есть элемент психологического нагнетания для выдавливания людей.
— Не понятно, кому это нужно?
— Прежде всего, это нужно власти. Потому что ей выгодно, чтобы все недовольные сами свалили и не мешали тут делать то, что она хочет. Плюс это в интересах тех, кто находится там, потому что они получают новую паству в свою секту.
Конечно, здесь, в России, тоже масса проблем, прежде всего, с безопасностью. Но вы готовы уехать, чтобы стать никем, жить в нищете? Единицы выплывут, создадут какой-то бизнес, остальные не смогут.
Главное, не поддаваться панике, действовать логично, не бежать с толпой, потому что толпа побежала.
*******
Казалось бы, это те, кто остались в России, в своем доме, и являются, по сути, заложниками обезумевшей власти, должны быть в обиде на тех, кто уехал. Но все происходит наоборот: уехавшие возненавидели тех, кто остался, проклинают нас и обвиняют в несуществующих грехах. Конечно, не все. Наверное, как говорит Александр Кынев, эти, шлющие проклятия, самые громогласные, они громче кричат, и появляется иллюзия, что их большинство. Надеюсь, так и есть. Вообще, когда человек кричит, угрожает, он, чаще всего, неправ, и ведет так себя от того, что сам понимает, что неправ, и ему страшно. Сейчас всем страшно. Все человечество оказалось на грани гибели. Сейчас нужно объединяться против общего врага, реального врага, несущего эту гибель, а не набрасываться с обвинениями на тех, кто больше уязвим, кто беззащитен.
Время по своему обыкновению все расставит по своим местам. Если оно будет у нас, это время.
Крайне предвзятый и некачественный (для Репаблика) текст. И начинается эта предвзятость с завуалированного оскорбления достаточно многочисленной группы людей уже непосредственно в заголовке (sic!).
Далее автор озвучивает серию безосновательных тезисов, на которых и строит свои размышления (как результат — в целом, на мой взгляд, ошибочные). Люди разделились на уехавших и оставшихся не “беспощадно” (и отнюдь не высказываниями Каспарова, Зеленского или кого бы то ни было), а с помощью ног, автомобилей, поездов и самолетов. Что в этих обычных средствах передвижения беспощадного, решительно непонятно.
Никакую дискриминацию россиян по гражданству ни Евросоюз, ни кто-либо еще не вводил. Дискриминация — это ущемление прав только на основании принадлежности к какой-то определенной группе по сравнению с правами других однородных с ней групп. Евросоюз ужесточил визовые ограничения вовсе не потому, что у россиян именно российский паспорт, а потому, что у россиян паспорт страны, которая развязала войну и вот-вот будет признана террористическим государством. Нет сомнений, что Евросоюз поступил бы таким же образом в отношении граждан любой другой страны, развязавшей войну. То есть дискриминации по гражданству тут нет — есть “дискриминация” по причине участия в деятельности государства, совершающего преступления.
“Разлом” между россиянами по линии уехал-остался, конечно, есть, но не стоит преподносить его как нечто ненормальное. Это просто две разных позиции и обе имеют право на существование. Иметь разные позиции — нормально. Но при этом обе позиции могут быть оценены по неким объективным критериям и по ним же сравнены друг с другом. Это тоже нормально.
А вот выискивать в соцсетях одиозные высказывания отдельных личностей из числа тех, кто уехал, проецируя свою возникшую неприязнь к этим отдельным личностям на всех уехавших — ненормально.
«Вина» людей, проживших всю жизнь в России (и продолжающих там жить), далеко не только в том, что они там родились. Они там жили (живут): вели (ведут) хозяйственную деятельность (в т.ч. финансируя при этом государство), ходили (ходят) на выборы, митинги, смотрели (смотрят) телевизор, воспитывали (воспитывают) детей и так далее, и тому подобное. Государство существует и функционирует как государство именно и только благодаря тому, что там живут какие-то люди, делая на его территории то, что они делают (включая все перечисленное). Нет людей — нет государства. Какие люди — такое и государство. Мне кажется, это достаточно простые для понимания аксиомы.
Писать про слова Медведева о россиянах, что он рассуждает о них, как о генетическом мусоре — это классическое домысливание. В случае, когда это домысливание содержит в себе достаточно серьезное обвинение, озвучивать его просто недопустимо. Это как если бы в отношении автора после прочтения ее статьи кто-то бы заявил, что она размышляет как людоед или что-то подобное. Но автор свой домысел озвучила и из этого напрашивается вывод, что это именно она считает россиян, про которых пишет Медведев, генетическим мусором… Почему при этом вопросы к Медведеву — непонятно. Я в его словах ничего подобного не вижу.
Ядовитое возмущение карикатурой Бильжо — вообще нонсенс. Карикатура на то и карикатура, что она работает с собирательным образом, и гипербола, нарочитое преувеличение — один из ключевых приемов жанра.
Кынев в интервью говорит про экзальтированных персонажей, так вот мне кажется, учитывая заголовок и общий тон статьи, что это тот случай, когда автору следует примерить все свои эпитеты и выводы прежде всего к себе. И спросить себя, почему она столь экзальтированна и ненавидит тех, кто уехал. А не спрашивать об этом у читателей Репаблика.
Но размышления Кынева также местами звучат весьма сомнительно. Какую-то секту “изолированных от западного общества” придумал, записав туда буквально всех уехавших… Я не исключаю, что, возможно, есть такие люди, которые легко попадают под влияние авторитетов и легко меняют свои взгляды, но говорить, что таковыми являются все сотни тысяч уехавших — как минимум неоправданное преувеличение. А уж подозревать их в том, что все они они поголовно оставшихся считают “нелюдями” — и вовсе на грани оскорбления.
“Соответственно, если ты не родился в стране, если ты не носитель языка, ты все равно будешь чужим, пускай гостем, но чужим” — это тоже какая-то сомнительная фраза. От человека, который “был в 200 странах” и “жил в разных местах какое-то время”, слышать такое как минимум странно. Да, язык является одной из ключевых составляющих успешной ассимиляции, но носителем языка стать не так уж и сложно — для этого его просто надо выучить. Практика, доступная всем и занимающая не так много времени, когда ты живешь среди носителей.
Ну и напоследок та самая рубрика "ваша личная история”. Я уехал еще в апреле. Уехал сознательно, потому что на данный момент считаю эмиграцию самым эффективным (из ненасильственных) способом ПРОТЕСТА против происходящего в России, который доступен простым людям. Я не хочу и не буду поддерживать российскую экономику, потому что это экономика государства, ведущего агрессивные военные действия (именно с помощью этой самой экономики), не говоря уже про участие в боевых действиях или какую-либо помощь военным. Я продал свой дом, который я построил для себя, потому что хотел жить в России (хотя еще 25 лет назад у меня появилась первая возможность жить за границей, а 15 лет назад я даже попробовал там пожить, но вернулся), и в котором я прожил почти 10 лет. Я поддерживал (еще до отъезда — с того самого 2014 года как и многие другие оппозиционеры) и поддерживаю санкции в отношении России, направленные на ее всестороннее отключение от благ мировой цивилизации, ключевые нормы которой она столь цинично и кровожадно нарушила, развязав боевые действия на территории соседней страны (а еще раньше — отняв у нее Крым). За эти нарушения несут солидарную ответственность (пропорционально своим действиям и бездействию) все граждане России, которые достаточно долго жили в стране, де факто участвуя в ее экономической и политической жизни. Несу в том числе и я — за все то, что происходило до того момента, как я уехал из страны. За то, что происходит и будет происходить после — уже не несу и это тоже одна из веских причин, чтобы уехать.
При этом, несмотря на заявления автора, у меня нет никакой ненависти к тем, кто принял решение остаться. Я от них не изолируюсь и не прекращаю с ними общаться. Это их жизнь и их выбор, они имеют на это полное право, которое я безусловно уважаю. Но вместе с тем мое право — называть этот выбор в целом ошибочным, приводя соответствующие аргументы. Конечно, в жизни бывают разные ситуации и может быть так, что остаться в России — это и сейчас лучший выбор. Но, на мой взгляд, для этого должны быть очень веские основания, которые явным образом “перевешивают” все плюсы эмиграции и минусы остаться (включая самый главный минус — упоминавшуюся уже неизбежную поддержку экономики и режима в целом, ну и риск попасть в армию, конечно). Мне кажется, таких ситуаций на самом деле немного. Я думаю, в России гораздо больше тех, кто не уезжает не потому, что не может, а потому, что не хочет (не хочет менять сложившиеся привычки и среду обитания, не хочет решать какие-то сложные задачи, связанные с таким серьезным шагом как переезд в другую страну, не хочет учиться новому и тому подобное). Ну что ж, это суверенное право человека — делать то, что он хочет. Но любые действия, как известно, порождают ответственность. Поэтому я все же предположил бы каждому размышляющему максимально трезво оценить, действительно ли его деятельность внутри России наносит больший вред режиму, чем будет наносить его отъезд. И исходя из этого уже принимать решение. Конечно, с обязательным учетом личных рисков.
ПС. Предвидя вопрос, в чем смысл отключения России от благ цивилизации. На мой взгляд, смысл очень простой. Доступ к этим благам был дан России не просто так, а в обмен на признание ею ценностей, которые эти блага и породили. Суверенитет, демократия, базовые права и свободы личности, все это. Но сейчас очевидно, что Россия (говоря “Россия”, имею в виду большинство ее жителей) лишь сделала вид, что эти ценности она признала. По факту для большинства людей (насколько об этом можно судить по их действиям) перечисленные ценности — пустой звук, эфемерные понятия, красное словцо, за которым в их реальной жизни ничего не стоит. Они не понимают, как все эти вещи могут улучшить их повседневные жизни (в краткосрочной перспективе — никак). И, я думаю, не поймут, пока сами их не породят, став в них по-настоящему каждодневно нуждаться, как они нуждаются в еде или кислороде. Так уж устроен человек, что только личный опыт его по-настоящему чему-то учит. Только увидев и осознав выгоду того или иного действия лично, человек может прийти к выводу о его пользе.
Ну и поскольку свою часть “договора” россияне так или иначе не выполнили, Запад — я считаю, вполне правомерно — отзывает и свою часть. Это логично. Хотя бы потому, что таким образом он не будет давать возможность использовать все эти экспортированные в Россию блага против себя, против своих ценностей. И, полагаю, эта изоляция — именно то, что может являться залогом прогресса российского общества в его далекой перспективе. У россиян появится шанс самостоятельно изобрести демократию — а ведь именно тогда (и только тогда) она станет для них по-настоящему ценной, настолько ценной, что они будут готовы бороться за нее каждый день, а не раз в 100 или 30 лет. И вот когда будет виден этот самостоятельный прогресс (когда начнут меняться власти, законы, настроения), двери в Европу можно будет приоткрывать опять. Но вот с помощью тут спешить не стоит — во всяком случае с той, о которой явно и недвусмысленно не попросили. Нежеланная помощь очень часто выходит боком и больше вредит, чем помогает. Что мы и наблюдаем последние 30 лет. Обрадованный падением СССР Запад кинулся наводнять Россию своими идеями, не спросив желания ее жителей, и вот мы имеем то, что имеем. Суверенитет — это не пустое слово. Любой народ, включая российский, имеет право на самоопределение и волюнтаристски нарушать это право нельзя.
Продолжать строить отношения с Россией можно и сейчас, но только на договорных условиях “ты мне — я тебе” и никак иначе. Никаких авансов и тому подобного. В масштабах страны это только развращает — на этот аванс люди выстроят еще более прочную версию прежних самих себя. Что в случае России и произошло. И тут уже наступает солидарная ответственность Запада (которую он сейчас, шокированный, и несет через потрясения своей экономики и душевного здоровья жителей).
Прошу прощения за длинный комментарий. Давно ничего тут не писал (не до этого было). Набралось.
