Republic: «Серьезные перемены могут быть обусловлены только военным поражением путинского режима». Социолог Игорь Эйдман — о политических перспективах России в 2025 году

«Серьезные перемены могут быть обусловлены только военным поражением путинского режима». Социолог Игорь Эйдман — о политических перспективах России в 2025 году

Евгений Сеньшин

Социолог Игорь Эйдман

⤢

На уходящей неделе Владимир Путин по традиции подвел итоги года в прямом эфире. Со своей стороны Republic тоже подводит итоги года для путинского политического режима и пробует заглянуть в ближайшее будущее. В этот раз — вместе с социологом, публицистом, членом Совета Форума свободной России Игорем Эйдманом. В интервью он рассказывает, где, по его мнению, слабые места режима, каковы шансы на госпереворот, что может сделать оппозиция, как быть антипутинскому и антивоенному меньшинству в России и как могут развиваться политические события в 2025 году.

— Заканчивается 2024 год. Какие важные события, тренды и итоги вы бы могли отметить с точки зрения внутренней политики России?

— Внутренняя политика в России прямо зависит от внешней, то есть от хода войны и гибридного противостояния путинского режима с Западом. Дело в том, что я не верю в какие-то возможности перемен внутри страны, не связанных с ситуацией во вне. Например, с военным поражением, с поражением в гибридной войне. Я не верю, что вдруг народ восстанет и свергнет Путина. И какие-то серьезные перемены могут быть обусловлены только военным поражением путинского режима. Так что невозможно рассматривать внутреннюю ситуацию вне контекста внешней.

Что касается противостояния путинского режима с Украиной и Западом, то этот год был довольно тяжелый для нас. Я, естественно, стою на позиции Запада и Украины. Но я вынужден признать, что под конец уходящего года путинский режим стабилизировал ситуацию в войне. Нет, он не переломил ход войны, не стал выигрывать эту войну, но он стабилизировал ситуацию. В прошлом году, особенно во время путча Пригожина, во время сдачи Херсона и еще раньше сдачи Харьковской области, было ощущение, что путинский режим может нарваться на поражение в войне и уже на грани краха. Более того, я считаю, что это было вполне вероятно во время путча Пригожина. Если бы он не остановился, мы бы могли столкнуться с вариантом, близким к сирийскому, то есть Путин и вся его камарилья, как сегодня Асад, просто бы слинял. И уже на грани этого все было, и они уже начали убегать из Москвы.

Так что в этом году режим, к сожалению, стабилизировался. С экономическими вызовами, с санкциями он ни шатко ни валко справляется. Но как справляется? Уровень жизни у большинства населения падает, цены растут, но денег на войну хватает. И даже пока удается находить пушечное мясо, покупать его, а не прибегать к новой волне мобилизации, чего Путин не очень-то хочет. Поэтому идущая война и противостояние с Западом внутри России уже не так нервно воспринимается, как это было в начале.

Что касается будущего года. Если путинский режим начнет опять терпеть какие-то поражения и проблемы, что может быть связано, например, со срывом заморозки войны и с возможным усилением помощи Украины со стороны Запада, то это неизбежно ударит по стабильности режима. При этом я хочу отметить: я не верю в заморозку войны. Я считаю, что прежде всего сам Путин, сам Кремль на это не пойдут, потому что у них слишком амбициозные, безапелляционные требования, они пытаются разговаривать и с Украиной, и с Западом языком ультиматумов. Никто им, конечно, не позволит так разговаривать.

Идея Трампа о том, что с Путиным можно заключить сделку — это в чистом виде утопия.

Потому что Путин не рациональный актор, с которым можно договариваться, а абсолютно иррациональный параноидальный человек со сверхценными бредовыми идеями, манией величия, верой в себя как великого государя и всем прочим. Поэтому я не верю в заморозку войны. Соответственно, война будет продолжаться, по всей видимости, и дальше.

Но здесь я хочу заметить, что позиционная война часто идет по закону маятника, то в одну, то в другую сторону качается, мы это в истории много раз видели. Если маятник качнется в пользу Украины, может быть под влиянием бОльшей западной помощи, может быть под влиянием других факторов, то Путин будет вынужден проводить мобилизацию и это может ударить по стабильности его режима.

— Что вы ожидаете от фактора Трампа, как он может повлиять на войну, да и в целом на европейскую политику?

— Я могу сказать, что так называемый план Трампа по заморозке войны, эскизы и разные интерпретации которого кочуют по мировой прессе, — это абсолютная утопия. На него Путин безусловно не пойдет. Украина тоже в нем не заинтересована. Для Путина покорение, захват Украины — это сверхценная параноидальная идея. Он абсолютно психически нездоровый человек. Это бросается в глаза не только мне, но и многие западные психиатры об этом пишут. Это просто видно, невооруженным глазом, что он невменяем. Мог ли психически адекватный человек предлагать устроить ракетную дуэль над многомиллионным городом, как это сделал Путин на своей прямой линии? Нет, конечно. Поэтому с ним пытаться заключить сделку, как хочет Трамп, практически невозможно.

Действительно, те условия, о которых пишут в СМИ, выгодны для Путина. Почему? Потому что он бы заморозил войну, смог бы переварить все оккупированные территории. И получается так, что он бы вышел из войны с большим территориальным прибытком. Трамп не понимает, с кем он имеет дело. Путину этого мало. Естественно, он хочет всю Украину. Он надеется, что если он будет давить дальше и дальше, то Украина просто рухнет к его ногам. И только в этом контексте он может воспринимать любые мирные переговоры. Просто как способ переключить ответственность на Украину за продолжение войны, чтобы добиться прекращения американской помощи ей. То есть цель Путина во всем этом мирном процессе Трампа — не остановка войны, а прекращение военной помощи Украине. Ради этого он готов, наверное, будет к каким-то реверансам в сторону Трампа и его мирных предложений. Это уже прозвучало приглушено на последней прямой линии.

Другой вопрос, что Украине, лично Зеленскому пока удается демонстрировать, что она как раз привержена мирному урегулированию и готова на компромисс.

Зеленский, когда встречался в Париже с Трампом, видимо, сумел это ему донести, потому что по последующим высказываниям Трампа видно, что он теперь ждет каких-то шагов в сторону мира именно от Путина. Зеленский кажется ему более договороспособным. Удастся ли Зеленскому сорвать план Путина переложить ответственность на Украину в глазах Трампа? От этого будет зависеть очень многое. Пока вроде бы Зеленскому удается эти путинские планы дезавуировать.

— А если Трамп все-таки выведет из этой игры США, и Европа вместе с Украиной останется один на один перед лицом России, то сможет ли она уже без помощи Америки быть в долгосрочной конфронтации с Россией? Как вы думаете, ресурсов, терпения хватит?

— Все-таки Трамп не отрицает участие США в европейской политике. Его попытки достичь мира демонстрируют, что он не безучастен к этой ситуации. Кстати, он говорил, что не отказывается помогать Украине. Во всяком случае пока. С другой стороны, безусловно, в Европе понимают угрозы, связанные с изоляционистскими тенденциями Трампа. И готовятся в бОльшей степени перекладывать на себя нагрузку по поддержке Украины.

Дело в том, что в Европе, в частности, в Германии, где я живу, понимают, что Украина — это краеугольный камень европейской безопасности. Это некие ворота в крепость Европу. Если эти ворота будут снесены, то варвары в лице путинской России пойдут дальше. Поэтому, конечно, европейцы всячески будут помогать Украине. Если США сократит или вообще прекратит свою помощь Украине, то европейцы будут пытаться компенсировать эту помощь из собственных ресурсов. Я абсолютно убежден, что так будут вести себя и Германия, и Франция, я уж не говорю про Польшу, Чехию, Великобританию, а также Бенилюкс, скандинавские страны, которые будут помогать в полной мере. Да, страны Южной Европы будут более локально помогать. Конечно, это будет очень сложно, и это будет тяжело, и, может быть, это приведет к каким-то временным серьезным проблемам, но стратегически они в состоянии заместить помощь США. Дело в том, что экономические ресурсы Евросоюза очень велики, в совокупности они даже больше, чем у Штатов.

«Режим в России очень уязвимый и может повторить судьбу Асада»

— Конец года преподнес неприятный сюрприз Путину в Сирии. Что крах режима Асада означает для путинского режима, какие последствия могут быть?

— Я думаю, это удар по личной репутации Путина в глазах российской правящей верхушки. Для многих в этой верхушки произошедшее — демонстрация слабости Путина. Путин всегда позиционировал себя как сильный политик, вождь, или, как они говорят, национальный лидер. И особенно он хвастался своими внешнеполитическими успехами, что Россия восстанавливает свои позиции на международной арене. Но вот лишнее доказательство, что он может проигрывать. И проигрывать вчистую, проигрывать унизительно. Это очень важно. Как я уже сказал, я не верю ни в какие народные восстания в России. А вот в какой-то верхушечный заговор в случае неудач, более масштабных, конечно, чем сирийская, например, провала в Украине, такой заговор вполне вероятен. Это первое.

Второе, может ли быть подобное в России? Я думаю, что может, безусловно.

Пригожин примерно так же легко шел к Москве, как шли сирийские повстанцы к Дамаску. Если бы он не свернул в последний момент, я думаю, на этом бы путинский режим и кончился. Потому что он был совершенно не готов оказывать сопротивление.

Пригожин шел по России, как нож по маслу. И просто повезло Путину, что он остановился. Если бы сирийские повстанцы тоже сдуру остановились бы, как Пригожин, то Асад, наверное, бы тоже никуда не сбежал и остался бы у власти. Так что это не просто вероятно, мы уже даже видели прообраз этого.

Вообще авторитарные и тоталитарные режимы всегда производят впечатление такой махины, скрепленной насилием, цензурой и культом вождя, в отличие от демократии. Но демократия, хоть там и постоянный хаос, намного стабильнее, поскольку готова к любым поворотам и может меняться. А авторитарные и тоталитарные режимы, когда сталкиваются с какими-то слишком серьезными угрозами, просто рассыпаются. Там нет механизма смены власти, и каждая новая власть — это угроза краха режима. И, собственно, поэтому, безусловно, режим в России очень уязвимый и может повторить судьбу Асада.

Но тут я опять хотел бы акцентировать внимание на международном факторе. Если бы не Турция, если бы не Израиль, который ослабил Иран, если бы не Украина, которая отвлекла военные ресурсы России на себя, то, конечно, ничего бы этого не произошло. Как я уже говорил, я думаю, что сигналом для такого развития событий в путинской России могут быть, скорее всего, внешнеполитические и военные провалы, чем какие-то внутренние процессы.

— Вы сказали, что не верите ни в какие народные восстания. Если что-то и начнет происходить, то только сверху, в результате каких-то интриг, заговоров и так далее. Это у вас только гипотеза или есть какие-то теоретические размышления? Тут я могу вспомнить, может быть, не самый удачный пример таких теорий — это информация от историка Валерия Соловья. Вот он не просто считает, что изменения уже происходят внутри политической элиты, но и даже называет известных нам персон, их мотивации, их амбиции, их возможности влияния, противоречия с другими персонами внутри Кремля. Вы наблюдаете какие-то брожения в Кремле? Вот, например, недавно Кадыров сказал, что Колокольцев и Бастрыкин не на своем месте сидят.

— Безусловно, я не профессор Соловей и у меня нет инсайдов из холодильника, где, по его словам, уже давно погребен Путин. Так что я могу говорить только о неких общих вещах. Если мы рассмотрим ведущие социальные группы внутри российской верхушки, то категорически недовольны войной они все.

Например, недовольны олигархи. Хотя большинство из них зарабатывают деньги на войне, в результате чего их капиталы и состояние только растут, но качество жизни резко упало. До 2022 года они были гражданами маленького мира сверхбогатых, перед которыми все двери во всех странах были открыты. Они в любой момент могли сесть на свой бизнес-джет и долететь до какого-нибудь курорта, там пересесть на свою яхту и кататься по Карибскому морю. Сейчас их Запад фактически затравил. У многих бОльшая часть ресурсов там отнята. А другие боятся нос показать западнее Дубая. Все это, конечно, им крайне непривычно и неприятно. Я уж не говорю про кучу других проблем, связанных с бизнесом. Они привыкли инвестировать на Западе. Сейчас они это тоже не могут. Раньше, как считалось, я это еще застал, когда жил в России — пока ты деньги не вывел на Запад, они не твои, потому что в России с ними все что угодно может произойти. А сейчас все наоборот, если ты их успел вывести на Запад, то они там тоже уже не твои, потому что их могут там заморозить и вообще все что угодно сделать.

Дальше смотрим на чиновников. Они тоже недовольны, они привыкли воровать и пилить бюджеты в России, а тратить деньги на Западе — и своих детей там обучать, и лечиться, и отдыхать. К тому же чиновников еще и держат в постоянном стрессе. Нужно все время что-то делать, отчитываться, сколько там они пушечного мяса поставили. Я имею в виду в том числе губернаторов. Но даже директора естественных монополий этим тоже занимаются. Война — это стресс, а они привыкли жить расслабленно. То же самое относится и к силовикам.

В общем, все категории российской верхушки недовольны происходящим. Поэтому они хотят, чтобы война закончилась. И они, конечно, заинтересованы в том, чтобы войну заморозить по предложениям Трампа. Это бы их устроило абсолютно. Но Путина это не устроит, потому что он параноик, одержимый войной. И такая ситуация создает угрозу для него. Когда верхушка увидит, что ее шеф недоговороспособен, и продолжает войну вместо того, чтобы воспользоваться выгодными для России предложениями Трампа ее заморозить, вероятность верхушечного заговора резко увеличится.

— Вы упомянули силовиков. Считается, что вся Россия сегодня находится под колпаком ФСБ. Хорошо, у них получилось зачистить крамолу — комар носу не подточит. Но уходящий год также был отмечен рядом терактов, самый крупный из которых произошел в «Крокусе». А также на территории страны продолжаются диверсии, убивают высокопоставленных лиц, связанных с армией, что-то где-то взрывается, горит, дроны летают. Все это о чем вам говорит?

— Во-первых, ФСБ — это не единая организация. Вообще вся российская власть — это конгломерат враждующих группировок или, прямо говоря, организованных преступных группировок, которые находятся в перманентной конкуренции за ресурсы. И внутри ФСБ происходит то же самое, там есть различные кланы, связанные с различными олигархами или ближайшими путинскими соратниками. Есть клан, который ориентируется на Сечина, есть клан, который ориентируется на Ковальчуков, есть клан, который ориентируется на Чемезова и так далее.

Во-вторых, я не верю в их идейную мотивированность, что они какие-то великие имперцы. Они всегда были коррупционерами и главное, чем они всегда занимались, — стяжательство. Это никакие не железные сталинские наркомы, которые у меня, конечно, никаких симпатий не вызывают, но они действительно были заточены на работу в неких чрезвычайных условиях. Поэтому нынешние чекисты тоже хотели бы, чтобы война прекратилась, и стресс, связанный с войной, их оставил. В этом заинтересованы представители всех кланов, которые друг с другом находится в перманентном противостоянии.

Далее, какие-то группировки внутри ФСБ могут принять участие в некоем перевороте, если их партнеры-олигархи или представители путинского окружения, тоже будут в этом участвовать. Условно, есть там какой-то Королев, это первый заместитель Бортникова, известный персонаж, который связан с мафией. Если условно его мафиозные партнеры будут участвовать в заговоре, то они запросто могут и его втянуть в этот заговор. Как это в свое время было с заговором против Хрущева, когда, например, главу КГБ Семичастного втянули в этот заговор другие руководители тогдашнего СССР. Так что все это возможно.

Бортникова вряд ли смогут втянуть в подобный заговор, он слишком связан с Путиным, но вторых лиц — запросто.

А что касается терактов и диверсий, которые мы наблюдали весь уходящий год, то тут ничего удивительного. Это же все известно: они хорошо умеют ловить, даже не ловить, а провоцировать подростков и студентов на какую-нибудь болтовню в социальных сетях, потом их сажать и за это получать звездочки. Далее, они умеют провоцировать мусульман, прежде всего, мигрантов. Вклиниваются в какие-то группы мигрантов, платят им деньги за то, чтобы они присягали ИГИЛу. А потом их сажают и снова получают звездочки. Об этом писала, например, Ирина Славина, которую потом чекисты затравили, и она покончила самосожжением в Нижнем Новгороде. Вот они чем могут заниматься. Против серьезного противника, как мы видим, они ничего не могут сделать.

«Безопасная Россия будущего, не грозящая ядерной войной»

— В уходящем году произошло много событий, связанных с оппозицией. Но все это, в основном, скандалы. Казалось бы, после этого ее авторитет низко пал и надежд мало. Тем не менее, там все еще происходит какая-то активность, вот, например, идет подготовка очередного антивоенного марша в марте. На ваш взгляд, у оппозиции еще есть потенциал с точки зрения ее влияния на политические процессы, на умы оставшихся в стране россиян?

— Во-первых, какой смысл влиять на умы людей, которые и так ненавидят Путина и хотят мира? Есть популярные антипутински настроенные блогеры, которых смотрят на YouTube несколько миллионов россиян. Но они и так все прекрасно понимают, эта аудитория капсулирована и, к сожалению, не расширяется.

Во-вторых, сегодня в оппозиции много группировок. Но я бы вычленил две основные линии поведения российской оппозиции или, точнее сказать, политической эмиграции. Первые уверены, что судьба России, в том числе и России, и даже всего мира, сейчас решается на полях сражений в Украине. И наша главная задача — это помогать Украине и Западу, тем странам, в которых мы живем, противостоять российской гибридной агрессии. К этой линии можно отнести Форум свободной России, сооснователем которой является Гарри Каспаров, еще довольно много известных людей туда входит. А также есть не очень известные организации, например, в Германии, где я живу, большинство русскоязычных политических антипутинских НКО придерживаются именно этой линии. И они больше всего протестовали против российской агрессии против Украины. Они обращались к немецким властям с целью усилить поддержку Украины.

Второе направление — те организации, те политики, которые считают, что их главная тема — не война, и апеллировать они должны не к Западу, а к российскому населению, они мечтают о некой прекрасной России будущего. Многие из таких политиков совсем недавно эмигрировали, в том числе и по тому знаменитому обмену политзаключенных на киллера Красикова.

На 1 марта они готовят очередной антивоенный марш, где главным слоганом будет: «Путин, хватит убивать». С моей точки зрения, это абсолютно бессмысленный слоган типа «Папа, не пей» из советского плаката против алкоголизма.

Призывать маньяка не убивать могут только очень наивные люди. Однако таких людей немало, особенно среди нынешних релокантов. Они надеются на какую-то будущую роль в российской политике, на какие-то демократические перемены в России. И они категорически не хотят концентрироваться на помощи Украине, в том числе не хотят, чтобы их ассоциировали с какой-то западной военной поддержкой Украины, с русскими добровольцами, которые воюют на стороне Украины.

Я принадлежу, как вы, наверное, поняли, к первому, а не ко второму лагерю. Пусть расцветут все цветы, мне не жалко. Однако каких-то перспектив за второй линией я не вижу. Я не вижу никаких возможностей для каких-то внутренних демократических перемен без поражения России в войне. Первая линия вполне эффективна, потому что, например, россияне, которые здесь, в Германии, обращаются к немецким властям с просьбой усилить помощь Украине, в том числе военную, вызывают интерес у местных граждан и политиков. Понятно, когда это просят украинцы, но то, что и россияне просят помогать Украине, это дополнительный аргумент за то, что это действительно нужно делать, раз уж сами россияне этого хотят.

— На ваш взгляд, второй тип поведения оппозиции — это что: ошибка, заблуждения, глупость, сознательный шаг в расчете получить какие-то дивиденды в будущем?

— Я думаю, что там все перемешано. Люди типа Яшина и Навальной, которые недавно приехали в Европу, до последнего момента жили в России, мне кажется, сохраняют какие-то иллюзии. Они продолжают заниматься тем, чем они привыкли заниматься. Это было заметно даже на том марше, который уже был в Берлине. Было такое ощущение, что в тот момент машина времени перенесла нас в Москву 2012 года. Разве что только «Мы здесь власть!» не кричали. То есть такое наигранное оптимистическое show must go on, мы здесь все вместе, мы сейчас что-то сделаем. Хотя уже всем должно быть понятно, что ничего вы не сделаете, все давно уже профукано. В том числе и нынешними лидерами оппозиции. Но идет попытка продолжать ту же игру: а вдруг что-то изменится, и тогда мы кому-то нужны будем. Самое-то интересное, что когда что-то реально изменится, например, в результате какого-то верхушечного переворота, эмигранты тоже никому не нужны будут. Ну кому были нужны эмигранты, диссиденты в 1991 году? Солженицын приехал в ельцинскую Россию и, в общем, кроме улыбок, ничего не вызывал. Естественно, там партноменклатурщики стали делить власть и активы после падения СССР. То же самое и в будущем снова произойдет. Это первое.

Второе. Они еще и апеллируют к Западу. Почему? Они хотят создать иллюзию некой России альтернативной, другой, демократической, мирной, как они любят говорить. Вот есть какая-то альтернативная сила, и они ее представляют. А раз они ее представляют, то нужно с ними считаться. Это все, конечно, не так. Никакой другой России за ними нет.

Есть в России миллионы антипутински настроенных людей. Но они запуганы, деморализованы, разрознены и никакой политической силы не представляют. И кроме того, они не давали никому право представлять себя.

В эмиграции тоже есть достаточное количество людей, но, как мы видим, даже на ту распиаренную акцию в Берлине по данным полиции пришло 1800 человек. Это очень мало, учитывая огромное количество русских эмигрантов, живущих в Германии. Для сравнения, на акции иранских эмигрантов приходят десятки тысяч. Так что это иллюзия, которую они продают Западу, якобы они представляют какую-то другую несуществующую Россию.

— Что, с вашей точки зрения, сегодня в целом происходит с российским обществом? Есть две основные точки зрения на политический, цивилизационный, исторический путь России в свете последних событий. Либо это все путинизм, он запугал, подкупил, оболванил и сделал страну и общество ненормальными. Либо это просто проявилась ее культурно-политическая суть. Вам какой подход ближе?

— В российском обществе с политической точки зрения есть три большие группы. Два меньшинства. С одной стороны, антипутинское и антивоенное меньшинство, о котором мы говорили. Оно разрозненно, оно запугано, в руках Путина и его верхушки инструменты насилия и пропаганды, которыми они это меньшинство подавляют.

Второе меньшинство считает не «Путин, хватит убивать», а «Путин, мало убиваешь». Это тоже меньшинство, она пасется в телегам-каналах всяких военкоров. Мы все прекрасно представляем типаж этих людей. К нему апеллирует, например, Дмитрий Медведев.

И есть большинство населения, политически абсолютно пассивная масса, которой на все наплевать. Она примет от власти любое решение, в том числе, если завтра скажут: «Мы уходим из Украины, включая Крым», они скажут: «Ну и хорошо». Они всегда лояльны власти.

Но если ситуация будет радикально меняться, например, путинский режим рухнет в духе режима Асада, то, естественно, население станет опять субъектом политики, как это было во время перестройки.

Что нужно населению для активности? Первое — больше не сажают, можно что угодно говорить и выходить на улицы. Второе — наиболее активные люди начинают выдвигать какие-то собственные повестки и с их помощью бороться за власть. Если власть не может контролировать ситуацию и этот процесс становится хаотичным, то, безусловно, начинаются различного рода процессы, как демократические, так и центробежные.

То есть, конечно, население опять будет принимать участие в политике. Кто-то примкнет к национальным движениям. Кто-то примкнет к каким-то религиозным движениям, например, в республиках, где большинство жителей мусульмане. Там и так такие движения существуют, но они сейчас задушены, а так они, конечно, сильно разовьются. Конечно, выйдут, перестанут бояться и начнут объединяться те проевропейски настроенные россияне, которые сегодня ненавидят Путина. Начнут объединяться такие стрелковско-пригожинские элементы, которым мало путинской агрессии, им надо еще больше. Начнется такое броуновское движение.

Но все это не значит, что это движение приведет к прекрасной России будущего. Это утопия. А есть реальная цель — безопасная Россия будущего, безопасная для окружающих, для мира, не грозящая ядерной войной, не нападающая на соседей, не бомбящая Украину, не ведущая гибридные спецоперации против европейских стран. Вот такая безопасная Россия будущего, безусловно, возможна в результате тех процессов, о которых я сказал. Как только Путин откинет копыта или что-то другое с ним произойдет, вероятность появления безопасной России будущего станет совершенно реальной.

— А вам есть что сказать этому антипутинскому меньшинству? Берегите себя, сидите тихо или копите деньги, уезжайте при первой возможности, что-то еще? В любом случае именно эти люди вероятно станут активом и социальной базой как для прекрасной России будущего, так и для безопасной России будущего, о которой вы говорите.

— Я не претендую на роль кого-то политического лидера, чтобы призывать к чему-то народ. Как в свое время Чернышевского обвиняли, что он звал Русь к топору. Я не готов звать Русь к топору. Я для этого абсолютно неподходящий персонаж.

В личном плане я советую своим знакомым из этого самого антивоенного меньшинства, которое остается в России: уезжайте оттуда, если есть возможность. Опасности и риски будут только нарастать. Нормальному человеку будет все опаснее и опаснее жить в этой стране.

Что касается выхода на улицу, это бессмысленно. Это не приведет к каким-то серьезным политическим переменам. Это действительно подвиг. Вот есть люди, готовые к подвигу. Например, Александр Скобов. Я его хорошо знаю. Это человек, который всю жизнь был готов к подвигу. Он в советские времена сидел в тюрьме, сейчас он где-то в Сыктывкаре сидит за колючей проволокой. И на суде, который транслировался по видеосвязи, мы увидели, как он кричал: «Смерть российским оккупантам» и так далее. То есть он откровенно готов погибнуть. Но таких людей всегда меньшинство. Они, может быть, моральный климат меняют в обществе. Но они не могут изменить политическую ситуацию. Поэтому никто не может запретить людям пойти на подвиг. Я тому же Скобову незадолго до посадки предлагал помочь с гуманитарной визой уехать в Германию. Но он категорически отказался. То есть тут ничего не поделать. А если человек не готов к подвигу, ему лучше уехать.

— 2025 году на носу. Что вы ждете от него в политическом плане?

— Может произойти что угодно. Это только большевики, марксисты считали, что все исторические события детерминированы какими-то законами истории, законами классовой борьбы или еще чем-то. Действительно есть какой-то детерминизм, связанный с социальным прогрессом, но он виден только на длинных трендах. На коротких временных отрезках может произойти что угодно.

Кто думал, что в 2023 году может быть путч Пригожина и он почти дойдет до Москвы. Никто этого не ожидал. Все что угодно может произойти. Другое дело, насколько это вероятно. Конечно, огромное значение будет иметь поведения Трампа. Не сдаст ли он Украину? Будет ли он, столкнувшись с неадекватностью Путина, пытаться давить на него через усиление помощи Украины? Это возможно, как возможно и обратное.

Но я абсолютно убежден, что никаких гарантий у Путина, что он будет еще долго сидеть у власти, нет. Более того, в историческом плане путинский режим обречен, потому что он архаичен, это попытка реанимировать, воссоздать, оживить давно умершие идеи, институты. В XXI веке заниматься захватом территорий у соседа — нонсенс. Если это было совершенно нормально в XIX веке, а в уже в XX веке вызывало резкий отпор со стороны других стран, вспомним историю гитлеровской Германии и Вторую мировую войну, то в XXI веке это просто дикость.

Все эти попытки воссоздать империю, какие-то архаичные традиции, насадить ксенофобию, клерикализацию страны — попытка реанимировать труп. Путин пытается создать такой режим талибов на минималках. Но это абсолютно обречено в исторической перспективе. Однако состоится ли конкретно крах его режима в следующем году или через, может быть, пять лет, никто сказать сейчас точно не может.